Воцарилась гробовая тишина. Даже мухи притихли. Никто не встал и не вышел. Уйти – себе же намного дороже выйдет…
Несмотря на все подстерегающие их опасности, никто не пожелал остаться в стороне от задуманного дела, сулящего баснословные выгоды.
Не стронулся с места и сам Карауш, и лишь суетливо забегали его маленькие и круглые глазки. Ища себе поддержки у своих сотоварищей и не находя ее, втянув голову в плечи, он низко-низко опустил ее.
– Кто возьмет на себя столь тяжкий труд?
Заданный вопрос вязко повис, не получив какого-либо ответа. Кто-то решил промолчать из излишней скромности, считая себя недостойным для того, чтобы возложить на себя столь почетнейшую миссию.
Кто-то трусливо посчитал выполнение этой задачи для себя слишком рискованным делом. Кое-кто подумал о чем-то другом и о третьем…
– Пошлем Маниаха, – видя молчаливую нерешительность, порешил старейшина. – Утвердим…
– Да-да, пусть едет Маниах, – облегченно вздыхая, закивали купцы.
Лучше кандидатуры им не сыскать. Маниах и ловок в обхождении с сильными мира сего, и братию свою в обиду не даст и не предаст ее.
Но более всего успокаивало то, что это опасное предприятие выпало не на их долю. Предстояло не только уговорить кагана, но и договориться с персидским шахом. А это дельце представлялось самым трудным.
Немало времени ушло на подготовку посольства к тюркскому кагану. Но затраты стоили того. Маниах хорошо понимал, что действовать ему следует наверняка, второго такого шанса уже, скорее всего, в ближайшем будущем больше не представится.
Часть выделенного купеческой общиной золота ушло на то, чтобы подкупить людишек из ближайшего окружения повелителя тюрков.
Прибыв в ставку кагана, Маниах самым первым делом посетил шатер китайской принцессы Чанле, подобострастно припал к ее узким кожаным туфелькам, озорно выглядывающим из-под расшитого золотыми нитками небесно-голубого шелкового халата.
– Прости меня, – вдохновенно начал он, – о, прекраснейшая из всех земных женщин, за то, что я, недостойный твоего внимания, осмелился потревожить твой тишайший покой. Твоя несравненная красота…
– Оставь, чужеземец, – изящная ладошка, выскользнув из широкого рукава, небрежно качнулась, останавливая велеречивое краснобайство купца. – Не трать слов попусту… – принцесса грустно усмехнулась.
Давно остались в прошлом те славные дни, когда она, действительно, блистала и затмевала всех своей красотой. Нет давно уже той пугливой девочки, которую привезли Бумыну. События в ту пору следовали одно за другим, стремительно сменяя друг друга. Последовавшая смерть ее мужа, казалось только достигшего пика своего могущества. Тяжелейшая борьба за выживание, мучительные сомнения, нелегко давшееся решение встать на сторону своего пасынка Кара-Иссыка.
И с ним она не успела насладиться всей полнотой верховной власти. Коварные руки отравили Кара Иссык-хана, умертвили ее опору и надежу.
Спасаясь от преследования, пришлось ей бежать в лагерь Истеми, который встретил ее с усмешкой на полупрезрительных губах:
– Ты думаешь, что я намерен делить твою постель со своим братом и племянником? Ты еще не забыла, как интриговала против меня?
Из двух зол выбирают меньше, и Чанле выбрала.
– Ты можешь приказать убить меня на месте, – женщина покорно склонила голову к его ногам. – Лучше смерть из твоих рук, чем золотая клетка у Мугань-шаха.
– Хорошо… – кивнул головой Истеми.
Присутствие при его ставке ханьской принцессы, имеющей тесные связи при императорском дворе, придавало ему большей значимости и впоследствии сулило немало выгод. Скорее, что он больше приобретет, чем потеряет.
– К тебе будут относиться как к вдовствующей повелительнице…
И с той поры прошло около двух десятков годков. А безжалостное время отнюдь красоты не прибавляет…
Кокетливо прищурив левый глаз, Чанле грациозно выставила вперед правую ладошку. Для того, чтобы начать разговор, она хотела убедиться в искренности намерений своего гостя, иными словами…
– Ты, проделавший к нам немалый путь, о чем-то хотел просить меня? – лукаво протянула она.
Поняв, что от него самым беззастенчивым образом требуют подарок, Маниах извлек из рукава небольшой обшитый бархатом футляр, раскрыл его. Огромный ярко-красный рубин заиграл на свету, поражая своей глубинной чистотой и невиданной красотой.
– Ты, чужеземец, едва лишь приоткрыл завесу своей тайны, – Чанле, завуалировав, намекнула на то, что одного камня явно маловато.
Лукавые глаза китайской принцессы откровенно заявляли, что у нее самой немало таких самоцветов. А то, ради чего прибыл к ним купец из Согдианы, стоит куда намного дороже. Следовательно, и цена разговора, соответственно, намного выше. Одним красным камушком не отделаться.
– Я постараюсь, о, прекрасная принцесса…
Через мгновение на раскрытой левой ладони Маниаха засверкал всеми цветами радуги изумительный алмаз голубоватого оттенка.
– У тебя, чужеземец, очень хороший вкус, – женщина благосклонно улыбнулась. – Думаю, что тебе уже удалось убедить меня…
Может, кому другому и было неведомо, зачем это к ним заявился согдийский купец, но она-то прекрасно об этом догадывалась. Что еще другое могло волновать торгаша, как не шелк…
Конец ознакомительного фрагмента.